Проверено на себе: журналист Vgorode провел сутки на блокпосту с бойцами Нацгвардии

Мне довольно часто приходится проезжать блокпосты. Еще чаще – видеть тщательно скрываемую панику людей, которые достают паспорт для проверки. В этот момент я, как правило, рассматриваю лица бойцов. Они всегда казались мне уставшими или скучающими. Казались – до тех пор, пока я не попала на другую сторону блокпоста. Место, которое в хорошем смысле, напоминает муравейник – живой организм.

---

Каска, блокпост и обед

---

Суббота, 9 утра. Вместе в пресс-офицером Дмитрием Образцовым приезжаем на один из блокпостов, расположенный недалеко от Славянска. Сюда около двух недель назад заступили харьковчане. Они – бывшие предприниматели, волонтеры, водители, менеджеры – попали под четвертую очередь мобилизации, прошли учебный лагерь и отправились в зону АТО. Половина из них пришли в Нацгвардию добровольно, чтобы сменить уставших за год бойцов. Еще половина до сих пор скрывает от близких, где именно они находятся. 

^{Харьковчане вывесили свой флаг.} 

Знакомимся с главным по блокпосту. Майора с позывным Фрейд подчиненные окрестили Шефом. Он приводит нас в комнату, которую делит со своим военным замом – Командиром - наливает кофе и  рассказывает о том, чем живут бойцы. Рассматриваю комнату. Четыре кровати с железными сетками, маскировочная сетка на окнах, на стенах бронежилеты и разгрузки, на полу ящики с боеприпасами, на столе – рации, чайник и тарелка с печеньем. 

^{В командирской комнате.} 

В помещении холодно, окна и двери продувает ветер. По прибытии парни навели тут порядок, распределили места в комнатах и даже оборудовали "комнату релакса". От прошлой смены в ней остались "декорации" - слово "Львів" на стене с советскими обоями, смастеренное из деревянных колец. Такие же "приветы" красуются и на заборе во дворе. 

Заходим в комнаты, куда с блокпоста вернулись бойцы. При виде старших по званию они вскакивают, а мне отчего-то становится неловко. Долго в комнатах не задерживаемся – парням нужно отдыхать. 

^{Нацгвардейцы после дежурства на блокпосту.} 

- Ну что, на блокпост? – спрашивает меня Шеф. – Только придется надеть бронежилет и каску.

- Зачем? Это даже…стыдно – тут ведь спокойно.

- В зоне АТО не бывает спокойно, если вы приехали к нам, значит, мы несем за вас ответственность. Да и потом, так вас бойцы совсем за свою примут, - улыбается военный.

Бронежилет странная штука, через какое-то время с ним буквально срастаешься, а вот кевларовая каска, кажется, вот-вот притянет тебя к земле. Меня передают в руки Командира и мы шагаем на блокпост. 

Днем поток машин на этом участке дороги довольно плотный. Едут колонны военных и мирные граждане. Бойцы в машинах и на БТР приветствуют тех, кто на блокпосту, поднятием руки - в зоне АТО не бывает чужих. 

^{По дороге постоянно передвигаются колонны машин.} 

Говорить "за жизнь" некогда. Парни только успевают сказать, что настроение у них боевое, как тут же подъезжает следующая машина. В кабине трое мужчин, в кузове – куча дорогого сердцу хлама, коробка с кошкой и собака в будке. Это пенсионеры, которые едут из Луганска в Решетиловку. Нацгвардейцу кажется подозрительной коробка с микроволновкой, и он просит ее открыть. Мужчина лет 60 с выцветшими глазами покорно распаковывает технику. 

Понимая, что диалога с бойцами тут пока не выйдет, идем на другой пункт блокпоста. Здесь тоже кипит работа. Трое бойцов, увидев Командира, становятся еще активнее. Двое проверяют машины, один стоит на подстраховке. Ловлю на себе навязчивый взгляд женщины из авто. Улыбаюсь, представляя, как странно не вписываюсь в общую картину. 

^{Движение на этом участке постоянное и днем, и ночью.} 

- Вам тут, не скучно, парни? – спрашиваю.

- Да тут разве заскучаешь, - начинает говорить боец и тут же идет к подъезжающей машине.

Пристраиваюсь позади него. 

- Не обращайте на меня внимания, как будто меня здесь нет, - говорю.

- Хорошо, - улыбается он через балаклаву и обращается к водителю. – Добрый день, ваш паспорт. Куда и откуда едете? Откройте, пожалуйста, багажник. 

Нацгвардейцы рассказывают: вежливым диалог выходит не всегда. Бывает, что граждане начинают хамить из серии "Да кто ты такой?", случаются и недопонимания со служивыми ВСУ, которые не знают пароль (каждый день военным сообщают слово-пароль, которое служит быстрым пропуском через блокпосты – прим. Авт.).

Другое дело – волонтеры. Они всегда рады поговорить и часто угощают бойцов чем-нибудь вкусненьким. 

- Слава Україні, - кричит из машины, раскрашенной под камуфляж, водитель.

- Героям Слава, - отвечаю и подхожу к ним. – Вы волонтеры?

 - Не волонтЁри, а волонтЭри, - улыбается мужчина.

- А звідки ж ви?

- З Тернопільщини, у дорозі зі вчорашньої шістнадцятої години. Їдемо під Маріуполь.

Командир переходит на украинский, коротко общается с волонтерами и желает им удачной дороги. 

По рации передают – у нас гости с Карачуна. Бойцы Нацгвардии приехали за оставленными для них продуктами. Военные обнимаются.

 - Вместе были в тренировочном лагере, - объясняет Командир.

^{Гости с горы Карачун.} 

Бойцы рассказывают, что жители Славянска просят их не уходить из города, всячески помогают и делают скидку на рынке. Уже несколько раз на гору приезжали артисты и журналисты. 

- А кажуть у вас тут жирний блокпост, усі волонтери через вас їдуть.

- Та тільки мимо проїзжають, - отвечает Командир.

Минут двадцать общения и гости с Карачуна уезжают обратно. Зовут с собой, мол, упавшую вышку начали разбирать, не успеете к историческому моменту. 

Снова рация – приглашают на обед.

Готовят здесь просто на улице. Управляется у импровизированной плиты повар Сергей. Куховара  выбирали методом проб. Стряпня этого парня понравилась больше всего. 

^{Повар Сергей. Он же раздатчик.} 

На обед – гречневый суп, перловка с тушенкой и узвар. Остальные радости стола – консервация и сало – дело рук волонтеров.  

Сергей готовит на несколько десятков человек. Заказов тут не бывает – повар сам выбирает, что приготовить из имеющихся продуктов и как накормить бойцов поразнообразнее. Говорит, готовить любил всегда, поэтому заниматься кухней ему не в тягость. 

Повар в АТО еще и раздатчик, и посудомойщик.

^{На обед - каша с тушенкой.} 

Парни из бодрствующей смены прибегают на обед прямо с поста. Сбрасывают каски, подставляют одноразовые тарелки, быстро едят, благодарят Сергея и тут же убегают назад.

Командиры следят, чтобы поели все бойцы и садятся за стол последними – такие правила. 

---

Последствия войны и работа разведки 

---

После обеда Нацгвардия показывает работу своей гордости - разведывательной группы. Шестеро человек экипируются и бегом выдвигаются в "зеленку". Быстро, бесшумно, общаются жестами. 

^{Разведгруппа Нацгвардии.} 

По легенде поступил сигнал о передвижении неизвестных. В реальности – бойцы на месте уже через полторы минуты. Работают слажено и прикрывают друг друга. Цель достигнута – разведчики нашли "растяжку". 

Пока возвращаемся обратно, смотрим на последствия боев, которые велись тут весной. Некогда крупная СТО превратилась в помещение с остатками неразворованного местными жителями металлолома и гильзами на бетонном полу. В неплохой когда-то гостинице выбиты стекла и до сих пор не разобраны огневые позиции сепаратистов. В кустах лежит неразорвавшийся снаряд, с которым на днях будут работать саперы. 

^{Последствия боев.} 

Уже на блокпосту в качестве "переводчика" разведчиков мне представляют снайпера. Его позывной – Ангел. 

- Вы меня видели? Нет. А я вас видел, сидел вооон там, - показывает он рукой на высоту.

- И как часто вы можете так выдвигаться за день?

- По первой информации. И не только днем, еще и ночью. Наша задача – обеспечивать безопасность и спокойствие невидимо, уметь работать с закрытыми глазами там, где другие даже не пройдут. Понимаете, передовая в 80 километров от нас, а мы – тыл тех, кто на "передке".

Ангел долго рассказывает о том, как за помощью – проверить на растяжки территорию – к ним обращаются местные жители, как до сих пор тут находят снаряды. Говорит, что разведгруппа умеет отличать в темноте звук шелеста кустов и пробегающей собаки от визита "гостей". Как часто таковые наведываются к нацгвардейцам – секрет, но ночью их, естественно, больше. 

-  Есть такое негласное правило: когда срабатывает сигнальная ракета, туда направляют все стволы и чешут в "зеленку", но это на передке, когда кроме противника никого не может быть. Здесь вокруг нас мирное население, если мы будем слепо открывать огонь, это может привести к жертвам. Чтобы этого не было, высылается разведка, дозорное подразделение. При этом соблюдаются все правила осторожности - все позиции, которые прикрывают спины группы,  находятся наготове. Товарищи, которые могут приходить в гости, могут оставлять подарки, - поясняет Шеф.

^{Дозорные после выполнения задачи.} 

---

Солдатский юмор и боевая готовность 

---

Все время пребывания на блокпосту туда-сюда ходят бойцы. Их веселит, что, не различая "зеленых человечков", я здороваюсь с ними по несколько раз.

Мы стоим на курилке и по одному-два к нам начинают подтягиваться люди. Роль души компании берет на себя "аксакал" (тут он самый старший, ему - 52) Николай.

- А как же будет называться ваша статья?

- "Как журналист Vgoorode провел сутки с бойцами Нацгвардии", примерно так, - отвечаю.

- Ви шо, ви не пишіть так, бо мене жінка з дому вижене. 

 И как-то незаметно начинает "травить" один за другим пошлые анекдоты. Бойцы заливаются и поглядывают на меня, мол, как же барышня воспримет солдатский юмор? Идем в "комнату релакса" - место, где в основном по ночам греются и отдыхают военные.

- Связисток нам не хватает и радисток, - не унимается Николай. – Связь пропала, а настроить некому.

- Коля, прекращай, - говорит, вытирая слезы, Командир.

- А я шо, это ж жизнь. 

^{Николай - аксакал и душа блокпоста.} 

Выходим из помещения и снова идем на пост. Движение здесь постоянное – бойцы сдают смену каждые четыре часа, а спят по восемь часов в сутки. В свободное время укрепляют позиции, читают или просто отсыпаются. Телевизора у них нет, интернет ловит слабо, да и пользоваться им нежелательно. 

На постах – та же картинка: машины, проверка документов и багажников. Вижу, как боец несет паспорта и сверяет их с какими-то списками. Оказывается, подозрение на украинских постах вызывают все, кто получил паспорт в 2015 году на оккупированной территории. Они могут быть потенциальными пособниками террористов, чьи фамилии СБУ внесла в черный список. 

Вдруг движение перекрывают и я вижу бегущих нацгвардейцев с автоматами.

- Что происходит? – спрашиваю Шефа.

- Нападение на блокпост, - улыбается он.

Люди, которые оказались в этот момент в авто на блокпосту, смотрят испуганными глазами. Во время тренировки боевой готовности военные занимают свои позиции не позднее, чем через полторы минуты. Каждый из них точно знает, где должен находиться и что делать: прикрывать того, кто впереди, отбивать нападение со стороны "зеленки", контролировать дорогу. 

По мере того, как главный за блокпост передвигается к крайней позиции, бойцы получают команду "Отбой". До этого – стоят неподвижно. 

^{Бойцы заняли свои позиции.} 

Шеф говорит – у них еще много работы: необходимо готовить новые укрепления и отшлифовывать готовность бойцов. 

Чтобы согреться и немного отряхнуться от пыли, которую несет сумасшедший ветер, заходим в помещение, пьем кофе и говорим "не под запись".

Шефу звонит полковник Василий Пилипенко. Командование возвращается с тренинга Фрэнка Пьюселика, который проходил в Харькове, туда, "где Грады". Проездом решают заехать в гости. С трудом Шеф уговаривает их подождать 15 минут, пока приготовят ужин. Несмотря на приподнятое настроение полковника, он успевает выспросить где мой диктофон и фотоаппарат, проверить записи командиров и решить рабочие моменты. 

На улице начинается дождь, поэтому ужинаем мы в "комнате релакса".

- Заберу вашего повара с собой в Харьков, - говорю я.

- Нееет, повар на войне – самый важный человек, - подыгрывает мне полковник.

Высокие гости уезжают, а мы снова отправляемся на посты. Здесь в большие бочки уже складывают ветки. Несмотря на то, что пронизывает сильный ветер и срывается мелкий дождь,  разожгут огонь, если станет очень холодно.  Пообщаться по душам – снова не вариант. Ночь – время дальнобойщиков и военных колонн. Делаю несколько неудачных снимков, смотрю в не особо сильный прибор ночного видения (тепловизоров тут нет) и решаю больше не мучить расспросами своих "провожатых". 

^{Ночью разжигают костры.} 

Возвращаемся в здание, я стараюсь скрыть усталость. Боец провожает меня в темную комнату с тазиками и баклажками с водой, где можно кое-как умыться. Шеф показывает мою кровать (со свежим – кстати - бельем) и дает спальный мешок. Командиры решают предоставить свою комнату для ночлега гостям. Ведь даже когда они отдыхают, их рации все равно работают - с непривычки такой фон не даст спать. 

22.30. После насыщенного дня проваливаюсь в сон. Среди ночи понимаю, что замерзла из-за ветра, который дует в оконные щели, и натягиваю колючее шерстяное одеяло.

---

"Ночь прошла спокойно"

---

06:00. В комнату заходит шеф, чтобы разбудить нас и сделать кофе.

- Ночь прошла спокойно, - отчитывается он пресс-офицеру. – Один только товарищ выступал, требовал рассказать, кто и почему проверяет его документы.

Выхожу во двор. Здесь, как и днем, кипит жизнь. 

- Доброе утро, - говорят мне бойцы, пока я полусонная шагаю к туалету на улице.

"За вчерашний день смирились с моим пребыванием тут", - думаю я и улыбаюсь. 

Возвращаюсь в комнату, пью растворимый кофе и убеждаю Командира в том, что не нужно напрягать повара готовить мне завтрак. 

Крайний раз наведываемся на блокпост. На улице стало еще холоднее, чем ночью. Капли дождя, которые падают на плащи бойцов, тут же превращаются в ледышки. Сами военные в хорошем настроении и даже отнекиваются от приказа сменить берцы на резиновые сапоги. Едкий дым от костра в бочке жжет глаза. Разговариваем об обстановке в Харькове и стране. 

^{Утро. Холодно и мерзко.} 

- А вы рветесь на передовую? - спрашиваю молодого бойца, у которого в Харькове осталась жена и двое маленьких детей.

- Нет, мы нужны здесь, - отвечает он. – Только не фотографируйте меня без балаклавы, пусть лучше никто не знает, где я.

Идем собирать вещи. Странно - думается мне – люди, которые защищают страну, вынуждены закрывать лицо, чтобы сохранить безопасность своей семьи в мирных городках. А я даже не могу назвать их настоящих имен. 

- Скажете, когда захотите уехать, мы словим вам попутку, - говорят бойцы.

Через 15 минут машина в Харьков уже ждет меня на блокпосту. 

Военные провожают и жмут руку. Сажусь в салон к улыбчивому водителю.

- Ну что, отработали? – спрашивает он.

- Так, чтобы вы ничего себе не подумали, я – журналист, - улыбаюсь я.

- Я знаю, меня предупредили. 

Едем медленно по скользкой дороге с предпринимателем из Лисичанска – в Харькове ему нужно забрать кондитерку для луганских магазинов. Он рассказывает мне о боевых действиях, своих знакомых сепаратистах и о том, что хорошо относится к украинской армии. 

"Снова получу от редактора за то, что забыла сфотографироваться в бронежилете и каске для материала", - думаю я и улыбаюсь.  Значит, придется вернуться. 

^{Фото Юлии Вороны/Vgorode}