Лапоногов, не уставая, шутил и обменивался с барабанщиком дружественными «колкостями». Фото Виты Жуган.
22 января в "Джаззтере" выступила "Табула Раса". В этот вечер клуб не брала приступом армия фанатов, и у гримерки не было слышно девичьих криков "Олег, я хочу от тебя детей!!!". По периметру зала за столиками остепенившиеся мужчины и женщины потягивали вино и неторопливо ужинали. По началу это не был в прямом понимании "рок-концерт". В зале перешептывались спокойность с пристойностью, а ажиотаж и истерия нервно курили за углом. Так и хотелось, чтобы чья-нибудь хулиганская выходка добавила перцу в этот несколько пресный музыкальный суп. Но немного погодя, я понял, что это такие правила, что это а-ля камерный концерт Стинга. Здесь не обязательно в судорогах кататься по полу. На смену безудержной экзальтации пришла спокойная радость. И это было… отлично!
Спустя полчаса после начала концерта зал запел хором, началось движение. Даже дядям и тетям в строгих нарядах едва удавалось усидеть на месте — их ноги то и дело вытанцовывали вокруг стульев, головы сопричастно кивали в такт. Лапоногов, не уставая, шутил и обменивался с барабанщиком дружественными "колкостями".
На бис группа устроила настоящий обмен биотоками: Лапоногов вытащил за руку на сцену одного из слушателей, который требовал сыграть песню "22", и попросил спеть вместо себя. "Новый вокалист", срываясь в пляс, на ура многократно пропел со всем залом "если тебе 22, не бойся огня. Но если забудешь слова, вспомни меня".
Последними этим вечером стали аккорды песни Walking on the moon группы Police. Закрыв глаза, можно было представить, что находишься на концерте легендарного лондонского трио — до того похоже Лапоногов передавал обертона голоса Стинга…
…За два часа до вышеописанных событий я успел пообщаться с Олегом. Не скажу, что испытывал волнение. Однако настороженность, которая возникает перед встречей с известным человеком, была. Кто знает, чего от него ожидать? Но добродушное пожатие руки и первая фраза с улыбкой "все будет нормально, не волнуйтесь" задали доверительный тон дальнейшей беседе. Олег заказал чаю, и диалог полился сам собой.
Евгений Стрельцов: Олег, прошло около семи лет после Вашего возвращения на сцену. Интересный период? Отличается от первого — до 1998 года?
Олег Лапоногов: А мне всегда интересно. Даже если плохо. Даже когда переживаешь, все глубже воспринимается. Человек начинает что-то делать, когда его приводит в чувства какая-то стрессовая ситуация.
Стал меньше репетировать — это плохо. Раньше я горел каждым звуком, а сейчас это увлечение перенеслось в другую область моего внутреннего мира. Во всяком случае, так кажется. Может это правильно, может — нет. Вероятно, раньше больше было мальчишества. А сейчас — кризис определенного возраста. Он мне не нравится, конечно. А еще — нужно постоянно задумываться над продвижением музыки. На это уходит столько энергии… Нужно договариваться с телеканалами о ротации, общаться с прессой. А ведь все это не имеет отношения к тому, какие песни, о чем они… Нужно быть адекватным в своих поступках и словах. Лучше уделять время настоящему творчеству, чем тратить на публикации и интервью в глянцевых журналах и на публичную жизнь в целом.
Лапоногов признался, что очень любит приезжать в Харьков. Фото Виты Жагун.
Е. С.: А сейчас не появляются мысли оставить публичную музыкальную деятельность?
О. Л.: Нет. Мне хватает нескольких недель, чтобы прийти в форму. Музыка занимает окружающее пространство полностью. Она везде: в звездах, траве, уличных гудках, разговорах людей — во всем на свете. Поэзия и муза — они везде летают. Они находятся порой так близко, что я даже не могу свободно вздохнуть. Нужен выплеск творческой энергии в виде новых песен, работы в студии…
Е. С.: Харькову на ваши выступления везет. Меньше, чем за пол года вы приезжаете к нам во второй раз. Нравится наш город?
О. Л.: Очень. С детства напоминает Москву. Харьков — особенный город для Украины. Может вы здесь живете — не замечаете. Или я в розовых очках. Я вообще в розовых очках часто. Мне нравится размах Харькова. Монументальность зданий, переплетение архитектурных стилей.
Е. С.: Промежутки между выпуском альбомов у группы достаточно большие. Последний — вышел в 2005. Почему?
О. Л.: Не то, что большие — огромные. У меня такого никогда не было. Не можем выпустить из-за юридических сложностей. Но я надеюсь, что очень-очень скоро он наконец-то выйдет. Называется "Рисунки на этаже". В его поддержку вышло три клипа. Готов четвертый. Альбом будет жестче, чем предыдущие. В нем меньше эстетства. Он проще. Поэтому и нравится мне сейчас больше всего. Так надоело "панькаться" с продвижением материала… Хочется играть то, что мы играли в начале девяностых.
Е. С.: Состав Вашей группы несколько раз обновлялся. С чем это связано?
О. Л.: Просто ситуации такие были. Музыканты доходили до пика развития со мной. Это не в силу характера моего, нет. Приходило время, когда нужно было что-то менять.
Е. С.: В одном из интервью Вы сказали, что считаете себя вечным учеником. Чему-то стоящему в последнее время научились?
О. Л.: Тупость, тупость и тупость — вот характеристика моего жизненного пути (смеется). Я только стираю и вдавливаю что-то в пространство…
Е. С.: Актерская профессия, которую вы получили, пригодилась в жизни?
О. Л.: Очень. Она дала мне коммуникабельность, раскрепощение…
Е. С.: Ведь как актер в прямом смысле вы себя так и не раскрыли.
О. Л.: Нет. Тут двоякая штука. Я единственный на всем курсе сыграл три главные роли в дипломных спектаклях. Это мне очень помогло. Меня ведь приглашали работать в несколько театров. Но прописки киевской не было. Из-за чего ни один главный режиссер так и не смог меня взять к себе. Я не знал, что делать. И тут прочитал на столбе объявление о том, что группа "Абрис" ищет себе вокалиста с такими-то требованиями. Я решил зайти к ним. Зашел и понял, что из Киева больше ни на шаг. Это мое. И с тех пор мы начали работать. Через некоторое время назвали группу "Табула Раса". С тех пор двадцать два года прошло.
Е. С.: Какое-то время Вы провели в монастыре. Пели в церковном хоре. Почему все-таки решили вернуться к "мирской суете"?
О. Л.: Я полгода прожил в монастыре. Следующие полгода ездил из дома в монастырь и обратно.
Решил вернуться потому, что нравится. Не могу без этого. Я же не собирался прийти и рассказать всем о том, как надо жить. Просто в определенный момент я почувствовал, что устал. А для аскезы надо родиться. Это то же самое, как есть от рождения гениальные бухгалтеры, гениальные врачи… это непонятные штуки, которые дает Бог. Он дает силу. Главное — не корчить из себя неизвестно что. Быть собой. У меня не было цели кому-то что-то доказать. Ни в коем случае.
Е. С.: То есть, Вы — человек верующий?
О. Л.: Это только Бог знает. Может, есть более верующие, чем я. Кто знает, кто больше любит — Вы или я. Только после смерти мы узнаем большущую тайну из тайн. А так — мы должны карабкаться. Это условие номер один. Все, больше нет никаких условий.
Е. С.: Как вам сегодняшний украинский музыкальный мир?
О. Л.: Честно говоря, без понятия. Не в курсе, что происходит. Иногда что-то душевное цепляет в песнях Кузьмы ("Скрябин").
Е. С.: Вы специально не следите?
О. Л.: Нет. Мне просто неинтересно. Я же не виноват, что мне неинтересно.
Е. С.: На Ваш взгляд, какие шансы на успех были бы у вашей группы, если бы ее карьера началась сегодня, в 2011 году?
О. Л.: Ниша "Табулы Расы" до сих пор не занята. Наша полочка все время пустует. Я так думаю. (С лукавой улыбкой) Может, я и ошибаюсь.